– Пора! – сообщила встретившаяся ей в коридоре Марго, которая тоже собиралась спускаться вниз. – Джош и мистер Т. уже проводят лампочки для елки.

– Ну, на это им потребуется много времени. Ты же знаешь, они вечно спорят, как проводить лампочки: по часовой стрелке или против. – Наклонив голову, Кейт внимательно посмотрела на Марго. – С чего это ты так вырядилась?

– Просто так, настроение праздничное! – Марго разгладила на себе нарядное красное платье с некоторым намеком на декольте. Она даже надела туфли на каблуках, чтобы Джош заметил, какие у нее красивые ноги, и сообразил наконец, что она уже настоящая женщина. – В отличие от тебя, я не собираюсь украшать елку в драном тряпье.

– Зато мне в нем удобно, – фыркнула Кейт. – А ты опять стащила духи у тети Сьюзен.

– Ничего подобного! – вздернув подбородок, Марго поправила прическу. – Она мне сама предложила побрызгаться.

– Эй! – позвала их Лора, стоявшая внизу у лестницы. – Вы что там, весь вечер собираетесь ругаться?

– А мы не ругаемся. Мы делаем комплименты друг другу по поводу наших нарядов, – ухмыльнулась Кейт и начала спускаться.

– Папа и Джош почти закончили спор о лампочках. – Лора направилась к гостиной через просторный холл, пол которого был выложен бело-голубой плиткой. – Теперь курят сигары.

– Джош курит сигару? – Кейт развеселилась, вообразив себе эту картину.

– Он ведь у нас теперь взрослый, студент Гарварда! – с напускной почтительностью заметила Лора. – Ты явно перезанималась, Кейт, у тебя под глазами синяки.

– Зато твои блестят, как звезды! С чего это? И ты тоже почему-то разоделась… – Кейт недовольно одернула свитер.

– Питер зайдет попозже. – Лора обернулась к большому зеркалу, висящему в холле, и придирчиво осмотрела свое платье цвета слоновой кости, не заметив выразительных взглядов, которыми обменялись Кейт и Марго. – Ненадолго, на часок. Ох, я жду не дождусь зимних каникул! Еще один экзамен, и – свобода! – Просияв от радостного предвкушения, она закружилась по холлу. – Это будут самые лучшие зимние каникулы! Я прямо чувствую: Питер обязательно сделает мне предложение!

– Что?! – взвизгнула Кейт прежде, чем Лора успела сердито на нее шикнуть.

– Тихо! – Лора торопливо подошла ближе к девушкам. – Я не хочу, чтобы папа и мама слышали. Не сейчас.

– Лора, неужели ты можешь всерьез говорить о браке с Питером Риджуэем?! Ты с ним едва знакома, да к тому же тебе всего семнадцать лет! – В голове Марго теснилась еще тысяча доводов против этой дурацкой идеи, о которых она умолчала.

– Во-первых, через несколько месяцев мне исполнится восемнадцать, а во-вторых, это пока всего лишь мои домыслы. Обещайте, что никому не скажете!

– Конечно, не скажем, – пообещала Кейт, останавливаясь на последней ступеньке. – Но ты, надеюсь, не станешь совершать необдуманных поступков?

– Разве я когда-нибудь их совершала? – Лора озорно улыбнулась и похлопала Кейт по руке. – Пошли!

– Что она в нем нашла? – шепнула Кейт на ухо Марго. – Он же старый!

– Вовсе он не старый, ему двадцать семь лет. – Этот довод не входил в число тех, которые имела в виду Марго. – Он великолепен и обращается с ней как с принцессой. И вообще… – она старалась подыскать подходящее слово. – В нем чувствуется лоск!

– Да, но…

– Ш-ш-ш! – Марго заметила появившуюся в холле мать, которая катила тележку с чашками и горячим шоколадом. – Мы же не хотим испортить вечер. Потом поговорим.

Энн Салливан, увидев дочь, нахмурилась.

– Марго, я думала, это платье ты наденешь на Рождество.

– У меня уже сейчас праздничное настроение! – Марго упрямо вскинула голову, но все-таки ей не хотелось ссориться с матерью. – Давай я сама отвезу, мама.

Ничуть не смягчившись, Энн проследила, как дочь закатила тележку в гостиную. Только после этого она обернулась к Кейт.

– Кейт, ты снова перезанималась, у тебя глаза красные. Тебе надо прилечь и подержать на глазах ломтики свежего огурца. А где твои тапочки?

– В прихожей. – Понимая, что экономка просто ищет, к чему придраться, Кейт подхватила ее под руку и ласково потянула за собой. – Ладно, Энни, не ворчи! Сегодня елку будем украшать! Помнишь, когда нам было десять лет, ты вместе с нами делала бумажных ангелов?

– Как же я могу забыть, вы тогда такой беспорядок устроили! А мистер Джош все время вас дразнил и откусывал головы пряничным гномам, которые испекла миссис Вильямсон. – Энн погладила Кейт по щеке. – Вы стали совсем взрослыми. Иногда я скучаю по своим маленьким девочкам…

– Мы всегда останемся твоими маленькими девочками, Энни!

В дверях гостиной они остановились. Обозрев всю картину, Кейт улыбнулась. Елка, взмывшая под потолок на добрых десять футов, посверкивала фонариками. Ее установили между двумя высокими окнами, выходящими на парадный двор. На полу стояли принесенные из кладовки коробки с украшениями.

В камине мирно потрескивал огонь. Рядом с камином лежала охапка свежих зеленых веток; запах сосны и яблочного дерева наполнял комнату чудесным ароматом.

«Как же я люблю этот дом!» – подумала Кейт. Перед Рождеством каждая комната приобретала радостный, праздничный вид. В одной на столик всегда ставится серебряная ваза, наполненная еловыми шишками, в другой – листочки комнатных растений обертываются фольгой и таинственно посверкивают в мерцании свечей. На отполированном до блеска столе красного дерева в холле появляются крошечные фарфоровые ангелы. В детской на пианино торжественно водружается старый викторианский Санта-Клаус.

Кейт вспомнила свое первое Рождество в Темплтон-хаузе. Великолепие дома тогда совершенно ослепило ее, а неизменная ласка и теплота окружающих смягчили израненное детское сердце.

Полжизни она прожила здесь, традиции Темплтонов стали ее традициями…

Девушке захотелось запечатлеть этот миг в памяти как можно отчетливее. Надо запомнить навсегда, как отсветы пламени играют на прекрасном лице тети Сьюзен, когда она улыбается дяде Томми, а он в ответ берет ее за руку. Они потрясающе смотрятся вместе – милая, хрупкая женщина и высокий, представительный мужчина.

Тихо играла рождественская музыка. Сидящая на полу Лора вынимала из коробки красные стеклянные шары. Марго разливала по серебряным чашкам дымящийся шоколад и строила глазки Джошу – в этом искусстве она уже почти достигла совершенства. Джош стоял на стремянке, закрепляя последний фонарик, его рыжие волосы отливали золотом. Он с довольным видом ухмылялся.

Комната искрилась от сияющего серебра, посверкивающих бокалов, от полированной до блеска старинной мебели. Старшие Темплтоны в окружении очаровательных детей среди всего этого света казались королевской четой. Как же она их любила!

– Разве они не прекрасны, Энни?

– Конечно. И ты тоже.